1 ЧАСТЬ  |  НАЧАЛО

БОЛЬШОЕ ИНТЕРВЬЮ   |   13.12.2023

«Разговор о важном»

2 ЧАСТЬ  |  ПРОДОЛЖЕНИЕ

L.LENKOVA: Таня, здравствуй!

Т. Чердынцева: Здравствуй, Лена!

L.LENKOVA: С момента нашей первой беседы прошло четыре месяца. Внушительный срок. И всё это время мне в директ периодически приходили сообщения от почитателей творчества замечательной актрисы театра и кино Татьяны Чердынцевой с одним и тем же вопросом: «Когда?! Ну, когда же выйдет продолжение интервью?!».

Т. Чердынцева: Серьёзно?! /В ответ я лишь кивнула./ Мне очень приятно! Спасибо!

L.LENKOVA: И вот чудо свершилось! Тем более что декабрь за окном – время чудес! Но если говорить серьёзно, то я всё ждала какого-то информационного повода… Дождалась. И сразу нескольких.

Т. Чердынцева: Да, поводов действительно достаточно. /Улыбается./

L.LENKOVA: В-о-о-т! Но прежде чем приступить к обсуждению этих тем, мне бы хотелось подчеркнуть метаморфозу, которую читатели уже, наверняка, заметили – мы с тобой перешли на «ТЫ»!

Т. Чердынцева: Честно говоря, не пойму, почему мы не сделали этого раньше?!

L.LENKOVA: Всему свой черёд – у меня лишь такое объяснение.

Т. Чердынцева: Возможно.

L.LENKOVA: Ну, что, поговорим о важном!

Т. Чердынцева: Давай!

L.LENKOVA: И начать я хочу с одного из самых важных событий твоего уходящего года. 23-го октября был оглашен список картин, включённых в лонг-лист премии Национальной Академии кинематографических искусств и наук «Золотой орёл». Сериал «Горько-солёное море любви» режиссёра Всеволода Аравина, в котором ты сыграла главную роль, стал кандидатом на приз «Лучший телевизионный сериал года». С чем я тебя и поздравляю!

Т. Чердынцева: Спасибо, Лена. Конечно, мы очень надеемся попасть в шорт-лист, и в итоге одержать победу в номинации.

L.LENKOVA: Давай немного поясним, что такое лонг и шорт-лист.

Т. Чердынцева: Лонг-лист – это список отобранных творческих работ, а шорт-лист – это предварительный список кандидатов на получение премии, то есть следующий этап. И в довершении идёт уже сама номинация.

Два года назад сериал Владимира Владимировича Нахабцева-младшего «Ученица Мессинга», где я сыграла главную роль, и прошла весь жизненный путь своей героини: от девочки-подростка до известной, зрелой артистки, был представлен на премию «Золотой орёл» сразу в трёх номинациях: «Лучший телевизионный сериал», «Лучшая мужская роль» – Юрий Беляев и «Лучшая женская роль» – моя. А вместе со мной, на минуточку, на эту номинацию были заявлены: Чулпан Хаматова и Светлана Немоляева, которая по итогу и получила награду. Для меня было огромной честью стоять, так сказать, в одном ряду с такими мощными и талантливыми актрисами.

Надеюсь, в этом году повезёт. /Улыбается./

L.LENKOVA: Я искренне желаю картине победы!

Т. Чердынцева: Спасибо!

L.LENKOVA: Летом, готовясь к нашему с тобой интервью, я посмотрела «Горько-солёное море любви» и тогда, после просмотра, мной овладела буря эмоций. Долгое время я ходила под огромным впечатлением.

Т. Чердынцева: Спасибо! Очень приятно!

L.LENKOVA: Вы же снимали в Турции?!

Т. Чердынцева: Да.

L.LENKOVA: Я где-то читала, что это был прям такой интернациональный проект, над которым работали люди из Беларуси, России, Азербайджана, Армении и Турции.

Т. Чердынцева: Всё верно, это был международный проект. У нас даже оператор-постановщик был японец – Макото Сэмбон.

L.LENKOVA: Ничего себе! А твоим партнёром по кадру был статный красавец, турецкий актёр, модель Оузхан Чеми. Как вам работалось?

Т. Чердынцева: Замечательно! Это была первая главная роль Оузхана. Должна отметить, что он прекрасно владеет русским языком. Мы сдружились. С ним было легко, интересно, комфортно не только как с партнёром, но и как с человеком. Да и вообще весь проект оставил после себя тёплые, светлые воспоминания.

L.LENKOVA: Что ж будем держать кулачки!

И прежде чем перейти к освещению следующих событий, ответь мне, пожалуйста, вот на какой вопрос – Тань, чего в твоей жизни мало?

Т. Чердынцева: Мне кажется, что У МЕНЯ В ЖИЗНИ ВСЕГО ДОСТАТОЧНО! /Думает./ Понятно, что человек всегда стремиться к большему, к лучшему и так далее, но я не хочу кривить душой и на что-то там сетовать. Я благодарна тому, что у меня есть.

Всё же познаётся в сравнении! Мы можем сколько угодно гневаться на судьбу, но пройдёт время и к нам может совершенно случайно прийти осознание того, что именно те моменты, которые нас не устраивали, на самом деле, были самыми счастливыми и прекрасными.

Жить надо здесь и сейчас. Жизнь надо любить, ценить и наслаждаться каждым её мгновением. А ещё надо за всё благодарить судьбу… как бы плохо ни казалось, надо благодарить, потому что мы не знаем, что будет дальше.

Конечно же, мне хочется, хочется, хочется и это тоже правильно.

L.LENKOVA: А чего тебе хочется?

Т. Чердынцева: Чего мне хочется?! /Думает./ Мне бы хотелось сняться в хорроре, фэнтези, в фантастическом кино. /Пауза./ Хотелось бы что-то такое сыграть, а-ля Лары Крофт. Я хорошо владею своим телом, и эти мои навыки пришлись бы ко двору.

А ещё давненько у меня не было исторических работ. Моя мечта – сыграть княгиню Ольгу. Ту самую, которая с огнём и мечом пошла на древлян.

В комедии с удовольствием бы поработала.

Что касается театра – мне хочется, чтобы его в моей жизни было немного больше. После переезда в Москву лишь только в этом году у меня состоялась премьера – я вошла в состав уже действующего спектакля «Быть Михаилом Чеховым». Этому событию я несказанно рада, но мне хочется больше, чаще и в разном материале работать на сцене. А так как съемки тяжело совмещать с репертуарным театром, я открыта для антреприз.

Я верю в материальность мыслей, поэтому с лёгкостью посылаю свои мечты в космос и жду предложений! /Улыбается./

L.LENKOVA: Да будет так!

Сейчас, как я понимаю, ты задействована в трёх постановках. Это: «Вероника решает умереть», «Между двух огней» и «Быть Михаилом Чеховым».

Т. Чердынцева: В двух. Постановку по одноимённому роману Паоло Коэльо «Вероника решает умереть» я играю в Минске в Камерном драматическом театре. А «Между двух огней» – это новое название спектакля о жизни и творчестве Михаила Чехова.

И пользуясь случаем, я приглашаю зрителя в театр!

L.LENKOVA: Недавно у тебя вышли две премьеры: это многосерийный детективный триллер «Такси под прикрытием» режиссёра Стаса Шмелёва и драма Рауфа Кубаева «Храм». 

Т. Чердынцева: Всё верно.

В «Такси под прикрытием» я играю роль второго плана – бывшую супругу главного героя. /Думает./  Надо сказать, что это один из тех редких проектов, на котором сошлось абсолютно всё. На площадке царила невероятная атмосфера, и каждый член съёмочной группы ощущал себя важным. Была потрясающая, слаженная команда, где все, что называется, рдели за общее дело. Шикарный режиссёр – Стас Шмелёв – настоящий профессионал. С ним было неимоверно легко, он словно аккумулировал весь творческий поток вокруг себя и направлял его в нужное русло.

Вторая картина – «Храм», где у меня главная женская роль. Это интересный сюжет. Глубокий, нравственный подтекст. Неоднозначные герои – сломленные люди со своими грехами, муками совести и внутренним конфликтом. Моя героиня – девушка с низкой социальной ответственностью. В какой-то момент она случайно становится катализатором изменения поведения окружающих её людей. В итоге ей удаётся перевернуть их сознание и подтолкнуть к переоценке поступков и жизненных ценностей, дав им шанс вновь обрести гармонию и счастье.

L.LENKOVA: В первой части интервью, мы с тобой говорили о долгожданном выходе психологического триллера «Замаячный» с тобой в главной роли…

Т. Чердынцева: Помню. А ещё я помню, как тебе не терпелось узнать, что же там будет дальше.

L.LENKOVA: Безусловно, сюжет был лихо закручен, мне хотелось смотреть и смотреть. Было любопытно собрать этот пазл воедино. Понять, кто он, этот маньяк? И узнать – верны ли мои предположения.

Т. Чердынцева: А теперь уже мне стало интересно. /Смеётся./ Лен, поделись предположениями!

L.LENKOVA: Я была убеждена, что маньяк –  это бывший оперативник Валера Цигулин, которого блестяще сыграл Кирилл Жандаров… Но… давай на этом остановимся и не будем раскрывать карт. Дадим возможность тем, кто ещё не успел посмотреть сериал, сложить самостоятельно эту картинку из множества кусочков.

Т. Чердынцева: Конечно, тем более, что картина вышла полностью.

L.LENKOVA: Финальный монолог твоей героини. Зачитаю:

«Говорят, в жизни ничего не происходит просто так и во всём, что произошло с нами есть некий тайный смысл. Я не уверена что это так… Я не знаю… Но зато я теперь точно знаю, что жизнь – непредсказуема. В любую секунду с вами может приключиться беда, и в любую секунду на вас может свалиться счастье. Раньше я думала, что из прошлого нужно помнить только хорошее, а всё плохое нужно вычеркнуть и забыть. Я ошибалась. Одно невозможно без другого. Счастье и боль. Радость и печаль. Слёзы и смех. Отчаяние и надежда. Всё это неразрывно связано друг с другом. И вычеркивая из нашего прошлого что-то плохое, мы неизбежно стираем что-то хорошее. Нужно помнить всё: и хорошее, и плохое. Всё помнить и жить, просто жить и в этом, как ни банально это звучит, и есть главный смысл жизни. Просто жить».

/И остановившись на мгновение дабы перевести дыхание, я задала вопрос./ Тань, ты согласна с тем, что в жизни ничего не происходит просто так?

Т. Чердынцева: Я просто уверенна в этом! В нашей жизни случайностей не бывает.

Ни один человек не встречается нам просто так. Он либо учитель, либо проводник, либо наше собственное отражение, либо он послан нам как урок, испытание, провокация, а, возможно, как подарок судьбы.

Точно так же и с событиями. Что-то мы можем не замечать, на что-то мы можем не обращать внимания, не предавать этому значения, но это не значит, что в этот самый момент именно это событие тем или иным образом не влияет на нас и на ход нашей дальнейшей жизни. ВСЕ СЛУЧАЙНОСТИ НЕСЛУЧАЙНЫ.

L.LENKOVA: «Счастье». Как ты для себя трактуешь смысл этого слова?

Т. Чердынцева: Сложный вопрос. /Думает./ Наверное, мне близка цитата Махама Ганди, о том, что счастье – это ощущение гармонии между мыслями, поступками и словами. Это твоё состояние в моменте. Когда ты здоров, когда ты находишься на своём месте, когда занимаешься любимым делом, когда родные и любимые тебе люди рядом. Вот, что такое счастье.

L.LENKOVA: В «Бесах» у Достоевского есть высказывание: «Кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо и несчастье»…

Т. Чердынцева: Согласна. Всё познаётся в сравнении – я тебе об этом уже говорила. Счастье с несчастьем идут вровень. 

L.LENKOVA: «Но я артист, и я осилю боль. И не узнает зал, какую цену я заплачу за сыгранную роль… Я всё смогу! Я выхожу на сцену» – поёт Ефим Шифрин в своей песне. И действительно, мы, сидящие в зрительном зале, даже не задумываемся о том, с какой подчас тяжелой ношей может играть на сцене артист. ВЕЛИКОЛЕПНО играть!

Понятно, что все мы люди, все мы человеки и, действительно, случаются обстоятельства, вследствие, которых бывает неимоверно сложно выключить голову и настроиться на работу.

Тань, выходя на сцену или входя в кадр, как ты с этим справляешься?

Т. Чердынцева: Иногда просто. Иногда бывает сложнее. На самом деле всё зависит от величины той проблемы, которая тебя беспокоит. Любой стресс это что? Это энергия. Это энергия со знаком минус. И как ты не пытайся её ни замечать, ни думать о ней – не получится. Она сидит в тебе, она тебя поедает, внутренне разрушает, она так или иначе всё равно даёт о себе знать, проявляя себя в чрезмерной раздражительности, взвинченности или какой-то опечаленности.

Ведь когда ты начинаешь работать, будь-то площадка или сцена, то это уже не совсем ты, ты – это твой персонаж.  Ты переключаешься. Раз и ты уже не Татьяна Чердынцева, а, допустим, Екатерина Мазурова. Тобой движут не твои собственные эмоции, чувства, мысли, а чувства, мысли, переживания героя. И отвечая на твой вопрос, скажу так, наверное, для меня самый лучший способ справиться с настигшим меня беспокойством – направить эту неуёмную, разрушительную энергию в нужное русло. Ведь в абсолютно любом произведении есть россыпь эмоций, чувств, переживаний, которые испытывает персонаж, и ТЫ – ЭТО ИНСТРУМЕНТ, который просто берёт и сублимирует все свои личные переживания в переживания персонажа. В моменты таких переключений, я стараюсь просто плыть по течению. Я кайфую в моменте, кайфую от того, что я делаю. И это круто.

L.LENKOVA: А это трудно переключаться?

Т. Чердынцева: По-разному. /Пауза./ Начинать всегда трудно! Константин Сергеевич Станиславский говорил: «Нужно научиться делать трудное – привычным. Привычное – лёгким, а лёгкое – прекрасным».

Но с другой стороны… Смотри, зритель идёт в кино, в театр и там ему показывают итог завуалированной плодотворной работы. Он видит конечный результат, которому предшествовал длительный творческий процесс. Это и работа над материалом, и работа над персонажем, и разбор сцен... Самостоятельная, домашняя подготовка, если мы говорим о кино. А если о театре, то это ещё и репетиции. И как по мне, так вот эта работа намного сложнее. Когда ты находишься в поиске, когда ты не можешь собраться. Когда ты не можешь заставить себя настроиться, найти образ, найти схожесть чувств, найти то связующее звено между тобой человеком и тобой персонажем, которое тебя раз и зацепит, и у тебя выстроится рисунок роли. Вот это самое трудное. Когда ты дома занимаешься подготовкой, и в этот самый момент тебя может выбить любая мелочь. Тебя кто-то может отвлечь… По пустяку! Только на секундочку! И всё по новой! Тебе придётся настраиваться заново. В этом вся сложность. Так, я думаю, происходит и у тебя… Наша настоящая реальная жизнь она отвлекает.

L.LENKOVA: Соглашусь, но я нашла для себя выход – писать в ранние часы, когда вокруг тишина, город спит, никто не отвлекает, и я с головой погружаюсь в Героя. Правда, есть нюанс – надо ещё сонастроиться, поймать нужную волну.

Т. Чердынцева: Вот! На самом деле, очень важный нюанс. 

А когда ты настраиваешься, ловишь эту волну, то дальше всё идёт само собой легко и непринуждённо.

L.LENKOVA: Василий Макарович Шукшин в своё время говорил: «Какой ты, такая у тебя и душа». Тань, какая ты?

Т. Чердынцева: На самом деле любопытное высказывание. Дома с близкими – мы одни. На работе – другие. С друзьями – третьи. Сами с собой – четвёртые… Мы разные. И если самому не анализировать своё же поведение, то вероятен риск стать безликим. Ведь о себе ты можешь иметь одно представление, а у окружающих оно будет совершенно другим. И самый честный, самый верный ответ получится в том случае, если собрать мнение о себе у участников всех сторон жизни, суммировать эти результаты, потом разделить и выявить настоящее.

L.LENKOVA: Интересный подход, тогда ответь, что о тебе говорит твоё окружение?

Т. Чердынцева: Это надо у них спросить. /Улыбается./ Хотя мне все говорят, что я трудоголик.

L.LENKOVA: Так и есть?

Т. Чердынцева: Действительно, я очень люблю работать. Но вряд ли можно назвать трудоголизмом то, что тебе очень нравится. Безусловно, это труд, ты прикладываешь определённые усилия, но в то же самое время это безграничное удовольствие, за которое ещё и денежку платят. /Задумалась./ Хотя с другой стороны, возможно, трудоголиками становятся люди влюблённые в свою работу.

L.LENKOVA: Хорошо. Какой ты ещё человек?

Т. Чердынцева: Активный. Эмпатичный. Наверное, не злой.

L.LENKOVA: А какая у тебя душа?

Т. Чердынцева: Надеюсь, что добрая. /Улыбается./ Если у меня хорошее настроение, значит, в хорошем настроении будут все вокруг. 

L.LENKOVA: «Когда ты счастлив сам, счастьем поделись с другим»!

Т. Чердынцева: /И Таня запела./ «Мы желаем счастья вам! Счастья в этом мире большом! Как солнце по утрам, пусть оно заходит в дом! Мы желаем счастья вам! И оно должно быть таким, когда ты счастлив сам, счастьем поделись с другим!».

L.LENKOVA: Браво! У тебя потрясающий голос!

Т. Чердынцева: Спасибо. Чуть больше месяца назад я вновь начала заниматься вокалом. Решила, так сказать, тряхнуть стариной и вообще вспомнить, как это делается. И что ты думаешь?! Мне то всегда казалось, что я пою хорошо, а как оказалось – могу петь ещё лучше. Когда я пришла на пробное занятие к педагогу по вокалу, к девушке на порядок младше меня, я немного опешила, но когда я услышала, КАКОЙ У НЕЁ ГОЛОС! Я знала, что, как правило, далеко не каждому вокалисту дано быть прекрасным учителем, но тут совпало всё. Мы пораспевались, подышали, попытались спеть ту песню, которую я выбрала, и она мне дала буквально пару советов, после чего я испытала совершеннейший восторг – у меня голос стал звучать намного лучше! И это только первое занятие! Поэтому решение было очевидным – продолжаю заниматься.

L.LENKOVA: Знаешь, я была приятно удивлена, узнав, что ты пишешь стихи. Я тоже пишу. Всегда интересно поговорить, так сказать, с коллегой. /Улыбаюсь./

Т. Чердынцева: Взаимно. Очень приятно встретить родственную душу.

L.LENKOVA: Одной из моих настольных книг является книга Элизабет Гилберт «Большое волшебство. Творчество без страха». В ней автор с полной уверенностью декларирует, что все люди — «ходячие хранилища потаённых сокровищ». С твоего позволения, я зачитаю небольшой фрагмент: «Я верю, что это очень древняя и очень щедрая проделка, игра, в которую природа играет с людьми, к своему и нашему удовольствию: природа прячет в каждом из нас необычные драгоценности, а потом отходит в сторонку и смотрит, сумеем ли мы их найти. Охота за этими скрытыми в нас сокровищами — вот что такое творческая жизнь. Результаты этой охоты, которые часто оказываются для нас сюрпризом, — вот их-то я и называю Большим волшебством».

Когда в твоей жизни случилось это соприкосновение с «Большим волшебством»?

Т. Чердынцева: Самым «Большим волшебством» в моей жизни являются моменты Вдохновения.

Я в театре с шести лет, большую часть своей жизни я играю на сцене, и за всё это время моменты Вдохновения, которые впору назвать – настоящим волшебством, случались со мной лишь дважды.

Первый раз я испытала что-то необъяснимое на театральном фестивале со спектаклем «Вероника решает умереть». Мы поехали на фестиваль, а у меня температура 39. Не поехать было нельзя, отменить тоже, второго состава нет, а я играю главной роли. Перед спектаклем мы не репетируем – мне плохо, я лежу, дожидаясь третьего звонка. Он прозвенел. Я делаю шаг на сцену, а дальше всё как в тумане, но я точно помню, что я наблюдала за происходящим на сцене, за собой и за зрительным залом как будто бы со стороны. Я управляла собой словно марионеткой. То есть я сама играла на сцене, проживала роль, но в это же самое время была какая-то незримая сила, которая помогала мне и направляла меня.

После спектакля я спросила у режиссёра: «Ну, как?» и в ответ услышала, что это был лучший спектакль, который нам доводилось играть. 

L.LENKOVA: Действительно волшебство.

Т. Чердынцева: Второй раз была примерно похожая ситуация с этим же спектаклем.

А, если говорить о поэзии, то я очень хорошо помню момент, когда в мою жизнь пришли стихи и это тоже можно назвать «Большим волшебством». Мне было лет одиннадцать, когда я впервые посмотрела фильм «Титаник» и /Пауза./ «пропала». В буквальном смысле «пропала» на несколько лет, влюбившись в Леонардо Ди Каприо, влюбившись в его Джека. Фильм произвёл тогда на меня просто невероятное впечатление. Он словно перевернул весь мой мир на «до» и «после», вызвав столько вдохновения, столько впечатлений, столько эмоций.

Пара Джека и Розы, блестяще сыгранная Леонардо и Кейт Уинслет – как же она мне нравилась, как же мне хотелось быть на месте Розы.

 «Титаник» стал знаковым для меня. Я его пересматривала, наверное, раз восемнадцать точно. /Пауза./ Я рисовала карандашом так, как в фильме Джек рисовал Розу. Этот водоворот чувств настолько переполнял меня, что в какой-то момент родились стихи, и я начала писать. Эти первые строчки были о любви; о том, как я скучаю; о том, что мы не можем быть вместе и о том, какой же он всё-таки прекрасный, мой Джек. Я была влюблена именно в Джека. Все мысли были лишь о нём и, признаться честно, это были самые возвышенные, трепетные чувства, которые только можно было себе вообразить в том возрасте.

Знаешь, я даже поспорила со всеми своими подружками на много-много денег, что когда вырасту, то непременно выйду замуж за Леонардо Ди Каприо. /Смеётся./

L.LENKOVA: Как же мне это знакомо! /Улыбаюсь./ В тринадцать лет я окончательно и бесповоротно влюбилась в Дэвида Эдисона из «Детективного агентства “Лунный свет”» – в Брюса Уиллиса. И одновременно в Андрея Губина. Но так как Брюс был всё же территориально очень далеко, за океаном, то все мысли, моё сердце и первые стихи были посвящены Андрею. /Улыбаюсь./ Причём, вот ты говоришь, что с подружками поспорила, а мои подружки написали Губину письмо, мол, ты поёшь о какой-то там Лизе, а тут тебя Лена искренне любит и ждёт. /Смеюсь./

Т. Чердынцева: Письмо дошло?

L.LENKOVA: Не знаю. История умалчивает. /Улыбаюсь./ И соглашусь, для того возраста это были самые чистые, искренние чувства.

Вернёмся к тебе! Ты говоришь, что на два года «пропала», а потом влюблённость прошла?

Т. Чердынцева: Нет, я переключилась. Схожие эмоции у меня вызвала запись французского мюзикла «Нотр-Дам де Пари». Лен, пересматривая, я затёрла эту бедную видеокассету до такого состояния, что она начала заедать.

L.LENKOVA: И вновь родились стихи?

Т. Чердынцева: Нет. Переключившись, вдохновение покинуло меня.

Второй раз ко мне пришли стихи уже в таком более осознанном возрасте – мне было 26 лет. Я только-только переехала в Москву и лицом к лицу столкнулась с суровой правдой жизни. Всё было не так радужно и гладко, как я себе это нафантазировала.

В Минске, у меня было много работы, были заслуги, был опыт… Было всё, но приехав в Москву мне пришлось начинать с чистого листа, с нуля. Первое время работы совсем не было. Это был стресс. Это были диаметрально противоположные мысли, чувства, эмоции и ожидания. Периоды бесконечно тянущихся бессонных ночей, когда в голове постоянно крутились мысли, я переживала, не могла уснуть и всё думала, думала, думала. Этот беспорядочный хаос в моей голове рождал порой совершенно беспочвенные страхи. И в один момент, видимо произошло какое-то перенасыщение негативом, чаша наполнилась до краёв и /Пауза./вновь полились стихи. Так мой организм нашёл способ противостоять стрессу, сублимируя его в незатейливые строчки. С тех самых пор стихосложение является моим проверенным и верным средством в борьбе с любой хандрой.

Крайне редко я передаю стихами позитивные эмоции. Чаще всего это выхлоп моих внутренних переживаний; рассуждения на тему смысла жизни, творчества и вдохновения; философские отступления; описательная лирика.

L.LENKOVA: Тань, а ты можешь себя назвать поэтом?

Т. Чердынцева: Я считаю себя человеком, который выражает свои мысли и чувства в стихах. Мои стихи сами собой рождаются. Я никогда ничего не редактирую и не переписываю. Вот как есть, как оно пришло, пусть так и будет, за исключением каких-то единичных случаев.

В своё время я не очень любила стихи, мне проза всегда больше нравилась, но когда начала писать, то сначала появился интерес, потом возникло желание узнать о размерах, жанрах, стилях и это оказалось очень занимательно.

Поэзия – как любое искусство отражает наши чувства и переживания. Она развивает образное мышление, обогащает словарный запас. Недаром Бродский назвал её высшей формой существования языка.

L.LENKOVA: Марина Цветаева говорила: «Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось». Как Ты понимаешь эту фразу?

Т. Чердынцева: Это как мысли сорвались, и в жизнь что-то вырвалась: действие, поступок, слово. Это то, что написано спонтанно и оно, как правило, самое искреннее, честное, правдивое и, наверное, поэтому самое ценное. /Думает./ Да, так и есть, потому что потом, когда мы начинаем окультуривать какие-то свои записи, то это уже чуть-чуть не то. По-настоящему – это когда в моменте. Возможно, это подразумевала Марина Цветаева. 

L.LENKOVA: И в завершении, Татьяна Чердынцева — какой она была, какой она стала и какой ей хотелось бы видеть себя в будущем?

Т. Чердынцева: Оглядываясь назад, могу сказать, что она была наивной девочкой, живущей в сказке.

Сейчас она не сильно отличается от той, шестнадцатилетней, надеюсь, что ума и опыта, конечно, поприбавилось, а по характеру, наверное, она такой же и осталась.

Какой хотелось бы ей видеть себя?! Ей бы хотелось быть весёлой и неунывающей старушкой с множеством работ за плечами, с ещё большим количеством предложений, и с огромным запасом здоровья и сил, в окружении детей и внуков, с кряхтящим и ворчливым старичком по имени Александр Чубинец – это мой муж. /Таня рассмеялась, а чуть позже добавила./  А ещё ей бы хотелось сохранить своего внутреннего ребёнка, который не боится казаться глупым и смешным; который где-то может «накосячить» или сотворить какие-то сумасшедшие вещи. Это определённо продлит жизнь, молодость души, и не даст ей обрасти непробиваемым панцирем древности. /Смеётся./

L.LENKOVA: Скоро Новый Год. /Пауза./ Кстати, Тань, скажи, тебе свойственен этот анализ с оглядкой назад, подведение черты и формирование списка желаний на грядущий год?

Т. Чердынцева: Ой, мне прямо сложно ответить. Работа над ошибками у меня происходит круглый год. Подведение итогов? /Думает./ Да, наверное, но скорее я это делаю неосознанно. Я склонна жить настоящим, смотреть в будущее и, конечно же, мечтать.. Там.. где-то… наверху… виднее. /Улыбается./ Но, тем не менее, каждый год вот уже более десятка лет в новогоднюю ночь под бой курантов, я пишу на салфетке самое важное желание, поджигаю, растворяю пепел в бокале с шампанским и выпиваю. Главное, всё успеть пока слышны удары!

L.LENKOVA: Я тоже так делаю! /Улыбаюсь./

Танечка, спасибо тебе большое за нашу дистанционную встречу в этом Году. Спасибо за очень интересную беседу. Я желаю всем твоим мечтам осуществиться! Желаю поймать «Золотого орла»! Желаю ярких, многогранных ролей не только в кино, но и в театре! И, конечно же, здоровья, сил и ЛЮБВИ!

Фотографии:  ОКСАНЫ СИЗОВОЙ

ФИЛЬМОГРАФИЯ ТАТЬЯНЫ ЧЕРДЫНЦЕВОЙ