ПОРТРЕТНОЕ ИНТЕРВЬЮ

30.07.2023

«ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ С МЕЧТАНИЙ»

L.LENKOVA: Пётр, здравствуйте!

 

П. Рыков: Здравствуйте!

 

L.LENKOVA: Я рада видеть вас своим Героем! Спасибо, что согласились на интервью!

 

П. Рыков: Спасибо, что предложили.

 

L.LENKOVA: Готовясь к нашему разговору, я зашла на кино-театр.ru и прочла: «РЫКОВ ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ. Актёр театра и кино, модель, ведущий, корреспондент».

 

П. Рыков: Пока всё верно.

 

L.LENKOVA: Вы такая личность многогранная. Но, знаете, мне в этом списке не хватило одной детали…

 

П. Рыков: Какой?

 

L.LENKOVA: К перечисленному стоит ещё добавить – музыкант.

 

П. Рыков: Ещё не вечер.

 

L.LENKOVA: У вас имеется музыкальное образование…

 

П. Рыков: У меня музыкальное образование оно такое… небольшое. Я, конечно, окончил школу по классу гитары и даже поступил в училище, но ушел с третьего курса. Полтора года не доучился.

Потом моделинг. /Прим.: Модельный бизнес./ Актёрство.

 

L.LENKOVA: Но музыка так просто не отпустила, она вернулась в вашу жизнь – сравнительно недавно вы выпустили винил – свою первую пластинку.

 

П. Рыков: Есть такое дело. Пластинку записали, да.

Я бренчу по струнам. Мне это нравится. Получаю от этого удовольствие. Вижу, что и людям, слушающим мою музыку, тоже нравится. Не всем, конечно, но мы на всех и не претендуем.

 

L.LENKOVA: Это здорово, когда в удовольствие и есть отдача. Люди слушают, им нравится. Значит направление выбрано верно.

 

П. Рыков: Это да-а-а. Идём… Потихоньку движемся.

 

L.LENKOVA: А когда рождается музыка это как происходит? Она сразу идёт в нотный стан…

 

П. Рыков: Нет!

Ноты. Ноты я знаю, да. Учил. Но это всё, конечно, надо вспоминать.

В момент, когда рождается музыка, честно говоря, о нотах я вообще не думаю.

Я где сижу, там и рву струны. Иногда что-то приходит, что-то получается. И так, знаете, раз-два и попало.

 

L.LENKOVA: У Максима Горького есть утверждение: «Величайшее искусство — музыка — способно коснуться глубин души».

 

П. Рыков: Да-а-а… и как коснуться! Ох, как музыка способна будоражить душу. Конечно.

Например, я сразу реагирую на музыку. Минор, какие-то такие диссонансы с разрешениями. Что-то такое в стиле Барокко. Такая музыка меня тревожит. Такая музыка мне очень сильно нравится. И у меня с детства на такие вещи… Знаете, услышу где-то… Ухо, раз… и всё… и я «повис»… и время замирает.

В такие минуты я похож на кота, которому чешут за ушком, а он мурлычет от удовольствия и в таком блаженстве пребывает. /Улыбается./

Я из тех, у кого одна песня может стоять на повторе несколько дней. Вот зашла и всё… и никак с неё не слезть, а потом как-то так плавно с неё раз и соскакиваешь.

Музыка это такая совершенно непостижимая магия. Музыка наше всё!

 

L.LENKOVA: Не знаю, согласитесь ли со мной... Музыку ведь нельзя понять. Вот сколько не пытайся – не получится. Это тайна. Это волшебство. И я думаю, что если бы было иначе, то она бы быстро наскучила и стала неинтересной.

 

П. Рыков: Абсолютно.

 

L.LENKOVA: Всё рождается. Всё умирает. А звуки, которые складываются и превращаются в мелодию – вечны и это действительно непостижимо.

Музыка виртуозно играет на струнах человеческой души. Она уводит нас: в одночасье может вызвать улыбку и поднять настроение или способна вмиг погрузить нас в какую-то печаль...

Пётр, вас, чаще всего в какую сторону уводит музыка?

 

П. Рыков: В меланхолию. Мне грустные темы нравятся. Они мне очень близки. Пострадать. Попечалиться. Потосковать. Это самое любимое!

Я с детства всегда был такой, есть и, наверное, буду. Дай Бог мне таким и оставаться. Это замечательное состояние.

Моя музыка не для всех. Она такая, скажем, для избранных. Я уже говорил – есть люди, которым она нравится, которые её слушают. Именно в них она откликается, она им интересна. Она для них и про них.

Музыка меня не напрягает и это главное. Даже наоборот, я с ней существую в полном согласии. У нас идиллия. Ни разу на неё не жаловался. И, надеюсь, в дальнейшем не придётся. /Смеётся./

 

L.LENKOVA: Я вам этого искренне желаю.

 

П. Рыков: Спасибо.

L.LENKOVA: Пётр, на вашей пластинке есть песня на стихотворение Осипа Эмильевича Мандельштама «В морозном воздухе растаял лёгкий дым...». Почему его выбрали? Почему наложили именно на эти стихи музыку?

 

П. Рыков: На стихи наложил музыку… /Думает./ А чёрт его знает, как это называется, то, что я сделал. Так вот получилось. А почему именно эти стихи, потому что это моё любимое стихотворение Осипа Эмильевича. Я его читал, читал и потом, вдруг как-то так получилось прочитать, что на него наложилась музыка. Она просто пришла откуда-то сама собой. Раз и получилось.

С Мандельштамом это был первый мой такой опыт.

 

L.LENKOVA: Вы сказали, что музыка к вам пришла откуда-то сама собой. Помимо музыки, вы ещё стихи сами пишите. Скажите, муза частый гость в вашем доме? Она к вам приходит тактично или врывается беспардонно?

 

П. Рыков: Как-то приходит?! По-разному бывает. /Думает./ Совершенно, по-разному приходит.

У стихов, у музыки, у них у всех разные истории появления, зарождения. Где-то по принципу здесь и сейчас. Раз и всё сошлось, написалось. Легко и просто. Где-то я знаю, что вначале бродили одни вещи, какие-то мотивы, какие-то строчки бродили, потом вдруг бац…

Этот альбом тоже – раз и как-то собрался. Все песни как-то органично соединились и всё: «Приветики! Мы тут!». И стало понятно, что ничего с этим делать не получится, и, по крайней мере, надо это где-то зафиксировать. Так родился «ПЛАЧ».

 

L.LENKOVA: Михаил Чехов писал: «Любое искусство пытается быть похожим на музыку».

 

П. Рыков: Абсолютно верно, потому что нет ничего сильнее музыки!

Тут понимаете как… Одной капли достаточно, чтоб всю лошадь сразу целиком «слопать». И при этом лошади ничего не надо знать, ей не надо быть подготовленной.

Музыка берёт нас здесь и сейчас.

 

L.LENKOVA: Она нас беспокоит.

 

П. Рыков: Конечно! Хотя тревожить нас может не только музыка. Нас многие вещи волнуют. Нам нравятся это состояние, когда нас что-то беспокоит, когда что-то задевает струны нашей души и, если это присутствует, значит это довольно близко нам, и это точно нам нравится, оно нам небезразлично. 

L.LENKOVA: Пётр, думаю, вам абсолютно точно знакома фраза «Что наша жизнь? Игра!».

 

П. Рыков: Конечно.

 

L.LENKOVA: Это не только заставка к программе «Что? Где? Когда?», но и выдержка из «Пиковой дамы», автором либретто которой стал оперный либреттист, драматург и театральный критик Модест Ильич Чайковский, младший брат известного композитора Петра Ильича.

Внимание, вопрос! /Улыбаюсь./ Что есть ИГРА для вас?

 

П. Рыков: Слушайте, мне кажется, что мне рановато отвечать на такие вопросы.

 

L.LENKOVA: Рановато?! Почему же?

 

П. Рыков: Наверное, этот вопрос больше подходит таким маститым мастерам.

 

L.LENKOVA: Мне кажется, вы скромничаете. Как музыкант, вы записали первую пластинку, и мы об этом уже поговорили. Как модель, вы довольно успешно работали на подиумах Милана, Парижа, Токио, Гамбурга и Нью-Йорка.

Кстати! Перечисляя ваши ипостаси, забыла упомянуть ещё одну – вы лингвист, окончили Московский гуманитарный институт им. Дашковой.

Далее. Ваша фильмография начинается с эпизодической роли у самого Михалкова в «Утомлённых солнцем 2: Цитадель». К Никите Сергеевичу просто так, образно говоря, «забежать в кадр» даже на две-три секунды – невозможно!  И наконец, на сегодняшний день ваш послужной список насчитывает более шестидесяти картин, двадцать из которых главные роли, а в профессии вы всего тринадцать лет.

Так что повторяю свой вопрос: Пётр, что для вас игра?

 

П. Рыков: Что для меня игра? Я думал над этим вопросом. /Прим.: Я заранее предоставила актёру вопросы для ознакомления./ Честно говоря, вот с моей этой историей и с моим взаимоотношением с этим делом…

Игра это понятие, это слово такое многозначное. В разные периоды жизни, спроси меня: «Что такое игра?» — ответы были бы тоже разными: игра на музыкальном инструменте, футбольная игра, игра там с ребёнком, игра в слова и так далее. /Задумался./ Но самое интересное, что даже до сих пор – игра на сцене и игра в кадре это не первое, что придёт мне в голову.

Самая первая ассоциация, которая у меня возникает, это всё-таки футбольная игра. Такая нормальная, хорошая, динамичная игра. Но я никогда ни во что не играл, в футбол, в том числе. Мне просто нравится смотреть футбол, мне нравится следить за ходом игры. /Думает./ Ещё теннис. Теннисный матч. Там бывает ох-х-х как интересно. Очень. Там есть драматургия, есть накал страстей. Всё так непредсказуемо. За этим очень интересно наблюдать. Там, прям, отношения на отношениях. Ух-х-х!

L.LENKOVA: Игорь Николаевич Ясулович – замечательнейший, любимый всеми нами актёр, ваш художественный руководитель однажды сказал такую вещь: «Суть профессии не в том, чтобы выучить текст, облачиться в костюм и покрасоваться на сцене, а в том, чтобы понять, к какому человеку тебе предстоит прикоснуться, что ты хочешь в нём понять, какие болевые точки нащупываешь». 

Какова ваша точка зрения на этот счёт?

 

П. Рыков: Вопросы, конечно, у вас серьёзные.

 

L.LENKOVA: Ну, а как вы думали?! /Улыбаюсь./

 

П. Рыков: Театр. Кино. Всё это старается создать какую-то Вселенную, какое-то пространство... Новый мир, в который ты либо веришь, либо нет.

Я вот, например, в разные системы устройства мира верю, в зависимости от стройности и красоты теории, и в зависимости от ноги, с которой я сегодня встал. /Улыбается./

Ты в эти миры веришь, тебе там интересно, и туда ты хочешь возвращаться. Будь то мир спектакля. Будь то мир кино. Будь то мир книги. Неважно. Это всё миры. Это всё Вселенные.

 

L.LENKOVA: Какая из этих Вселенных вам ближе?

 

П. Рыков: В театре ты где-то как-то ещё можешь делать свой внутренний монтаж, а в кино тут уже всё конкретно – ты смотришь чужой монтаж. Но, несмотря на это, мне всё же ближе ритм съёмочной площадки.

 

L.LENKOVA: А как вы думаете, без чего сейчас не сможет зритель: без театра или без кино?

 

П. Рыков: Мне кажется, уже без ничего зритель не сможет. Нельзя уже! И без театра нельзя и без кино тоже нельзя. Если оно появилось, как его можно исключить из жизни?! Оно ведь уже есть!

Но, если предположить… допустить, что, скажем, завтра мы вернёмся в каменный век, то… театр. Театр, он, наверное, скорее всего, останется.

 

L.LENKOVA: История вновь повторит свой ход.  

 

П. Рыков: Да, да, да. История повторит свой ход. Понятно, что театру будет проще. Он древнее. Ему, по сути, будет нужен лишь актёр и коврик, а кино... кино – это технологии. Без кино какое-то время смогут, без театра – нет!

 

L.LENKOVA: Какой подход режиссёра вам больше импонирует: авторитарный или демократический?

 

П. Рыков: Ух-х-х. Понимаете, везде есть свои нюансы. Это вообще в любом деле так. Тут уже начинает всё зависеть от конкретно твоего контакта с людьми. Ты же всё это делаешь не один.

 

L.LENKOVA: Вы имеете в виду коллективную работу?

 

П. Рыков: Конечно. Съёмочная площадка это одно, а существование на сцене это другое. Это разные ритмы жизни.

Театр, безусловно, тебе диктует какие-то законы. Это система. Есть театральные дела, а они планируются первее всего. И ты, конечно, не совсем как бы располагаешь собой. Театр это такой священный зверь, которому ты служишь. И не факт, что тебе он ответит взаимностью. Кино в этом плане свободнее. 

 

L.LENKOVA: В своё время красавчик Мэтью Макконахи, покоривший миллионы женских сердец, кардинально изменил свой образ и предстал совершенно в ином амплуа. Я говорю о его роли в «Настоящем детективе». Просто невероятное перевоплощение!

Вы также являетесь любимцем женской аудитории. Выйти из сценического амплуа героя-любовника наверняка же любопытно…  

 

П. Рыков: Разумеется, это интересно.  

Если говорить про амплуа, я в этом не особо силён, но согласен. Когда я только начинал этим заниматься, я подозревал, что героев-любовников будет больше. Спасибо большое. Низкий поклон женщинам. Ничего плохого в том, чтобы нравится женской аудитории я не вижу. /Улыбается./

Такие предложения должны созреть. Тихой сапой мы движемся в какую-то сторону. /Задумался./ Знаете, тут на самом деле очень важно, чтобы фактура дошла. Надо давать себе отчёт в своих плюсах и минусах, в своих возможностях.

 

L.LENKOVA: А вы внутренне готовы к такой трансформации?

 

П. Рыков: Слушайте, не знаю. Это можно потом уже будет говорить — готов я был или нет. Всему своё время, когда предложит жизнь, тогда и будем посмотреть. Как говорил Игорь Николаевич: «Не надо вибрировать, но готовым быть надо!». Так что мы цену себе знаем, да-а-а. И знаем куда идти. /Улыбается./

L.LENKOVA: Уверенность в себе заложила мама или это само собой постигалось?

 

П. Рыков: Как сказать... Я внутренне достаточно уверенный в себе человек, но я не слишком самоуверенный, во мне присутствует какая-то определённая степень застенчивости. Она, застенчивость, в жизни моей присутствует и абсолютно мне не мешает.

 

L.LENKOVA: А как же: «наглость – второе счастье»? Если о себе не заявить, самому не постучать во все двери и не раз, то «под лежачий камень вода не потечёт».

 

П. Рыков: Нет, мне бы не хотелось, чтобы в отношении меня применяли фразу: «наглость – второе счастье». Нет. Не моё это. Не мой это способ действий и существования. Я примерно знаю, как всё в жизни происходит. Знаю, что всё что ни есть – всё моё и от этого идёт определенная уверенность.

Опять же Ясулович нам говорил, что «с одной стороны нужно быть абсолютно уверенным в себе, но в то же время, нужно быть и немножко не удовлетворённым собой». Главное, этот огонь правильно поддерживать.

Понятное дело всегда всплывают разные жизненные обстоятельства, как внешние, так и какие-то внутренние – и это нормально.

 

L.LENKOVA: Какие качества формируют эту уверенность в себе?

 

П. Рыков: Какие качества… Ну, сейчас, конечно же, опыт даёт уверенность в себе. Опыт. Начинать всегда тяжело. Уверенность приходит с опытом, нужно лишь сделать первый шаг, может он будет робким, нерешительным, но всё равно это будет шаг навстречу чему-то твоему. Хотя, последующие шаги тоже тяжеловато бывает сделать. Мы же, увы, не знаем за каким поворотом, нас ждёт главное испытание. Хотя мы все без исключения хотим представлять себе что-то и, безусловно это представляем, строим иллюзии. Всё ведь начинается с мечтаний. Нам всем хочется, чтобы в идеале было всё так, как мы себе придумали, но у реальности есть своё мнение на этот счёт.

 

L.LENKOVA: Мы предполагаем, а Бог располагает.

 

П. Рыков: А как же! Но, несмотря на это мы всё равно продолжаем мечтать и это правильно – о будущем нужно мечтать!

 

L.LENKOVA: И следовать своей мечте.

 

П. Рыков: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». /Улыбается./

L.LENKOVA: Вы для себя какие-то свои внутренние правила прописываете? Понятно, есть десять заповедей, а в остальном?

 

П. Рыков: Мне кажется, я вообще ничего не прописываю, просто запоминаю. Нужно слушать себя — это одна из главных вещей. Очень сложно, конечно же, бывает не врать себе, но… Надо прислушиваться к себе, к тому, что ты на самом деле хочешь… ни к капризам своим каким-то… Хотя... нужно и капризы учитывать. Баловать себя нужно изредка.

Безусловно, себя хочется понимать, хочется знать, так сказать, с чем ты имеешь дело в лице самого себя и тут вот как раз лучше без иллюзий.

 

L.LENKOVA: Это да, согласна с вами.

Пётр, на что вам не хватает терпения?

 

П. Рыков: Не знаю. В разных ситуациях бывает, что терпения не хватает, а бывает, наоборот, хватает. На съёмках всякое бывает. Съёмка я уже говорил – это целая жить, там всё бывает и хватает и не хватает всего. В принципе я достаточно ровный товарищ, но бывают какие-то моменты. Так сразу и не соображу.

Хотя, зачем терпеть, если, прям, терпеть приходится? Может, есть возможность этого избежать? Тогда и терпеть не надо будет. Но в большинстве своём, конечно, бывают обстоятельства, есть то чего ты точно не хочешь, но тебе приходится с этим как-то мириться и делать.

В идеале лучше избегать таких вещей, которые надо терпеть. Надо стараться всё делать в своё удовольствие.

 

L.LENKOVA: Или попробовать поменять свою точку зрения.

 

П. Рыков: Тоже верно. Два года назад в театре Нации Евгений Писарев выпустил мюзикл «Кабаре», я там играл Эрнста Людвига – фашиста. Невозможно, но интересно.

Хочется быть всё-таки положительно настроенным. Хочется с удовольствием относиться к делу и делать его честно.

L.LENKOVA: Роли меняют?

 

П. Рыков: Нет, роли не меняют! Просто каждый раз ты смотришь на себя с позиции того человека, которого играешь. Согласен ты с ним или не согласен. Понимаешь ты его или не понимаешь.

Размышлять над этим интересно. Ты ходишь кругами, размышляешь, размышляешь, ищешь в себе его, в нём себя.

Или второй момент: ты приходишь на площадку, встречаешь единомышленников, и вы обсуждаете что там и как.

 

L.LENKOVA: Пётр, что выберите свободу или стабильность?

 

П. Рыков: Занимательно то, что мы все хотим быть свободными, мы жаждем быть свободными людьми, но забываем о том, что свобода напрямую вытекает из стабильности. Всегда.

Чем стабилен ты в работе, в своём заработке, тем свободен. Но каждый волен выбирать сам, какую свободу он хочет получить. Какой жизнью он хочет жить. Опять же тут надо к себе прислушаться. А ты, каким хочешь быть? Какой ты образ жизни для себя выбираешь? Всё сугубо индивидуально. Кому-то нравится вести светскую жизнь – жизнь звезды, а кому-то предпочтительней быть простым водителем.

Каждый выбирает сам свой путь.

Фотографии:  Михаила РЫЖОВА

ФИЛЬМОГРАФИЯ ПЕТРА РЫКОВА