БОЛЬШОЕ ПОРТРЕТНОЕ ИНТЕРВЬЮ

22.09.2023

«Я ТА, КТО НЕ УСТАНЕТ ГОВОРИТЬ О ЛЮБВИ»

L.LENKOVA: Катя, здравствуйте!

 

Е. Соломатина: Добрый день, Лена!

 

L.LENKOVA: Я несказанно рада видеть вас своей Героиней.

 

Е. Соломатина: Спасибо. К сожалению, не получилось у нас поговорить, прям, совсем в живом режиме, а я всегда, знаете, только за живое общение. Как-то так повелось, как-то так сложилось…

И так, к примеру, электронным книгам я предпочитаю бумажные…

 

L.LENKOVA: Полностью поддерживаю! /Улыбаюсь./ Не помню, кто написал, но в этих незамысловатых строчках отображена вся суть: «Под тихий шелест открываешь, и запах краски ощущаешь. И буквы стройными рядами зовут тебя в свои миры…».

 

Е. Соломатина: Да-а-а! Неповторимый аромат типографической краски, тихий шелест страниц, полное погружение в сюжет. Этого, конечно, не передаст ни одна электронная книга. Как, впрочем, и не передать словами те эмоции, которые способна подарить личная встреча с человеком. Поэтому разговору по телефону я всегда предпочитаю беседу «с глазу на глаз».  

 

L.LENKOVA: Что ж, теперь зная об этом позвольте вас ещё раз поблагодарить за наш состоявшийся диалог.

 

Е. Соломатина: Лен, попробуем стать исключением из правил! Со своей стороны, я постараюсь быть максимально откровенной.

 

L.LENKOVA: Спасибо.

Катя, я подготовилась – прочла, просмотрела о вас все возможные материалы доступные в сети. И в большинстве из них достаточно часто повторялся один момент, который я хотела бы уточнить. «Екатерина с детства мечтала стать актрисой» – это действительно так или всё же интернет привирает?

 

Е. Соломатина: Вы знаете, интернет действительно немножко привирает. Я не мечтала с детства стать актрисой. С детства, прям уж совсем с раннего возраста, я грезила о судьбе певицы, и была твёрдо убеждена, что таковой и стану.

«Я БУДУ ПЕВИЦЕЙ!» – уверенно и громогласно во всеуслышание заявляла я.

L.LENKOVA: А это как раз понятно и объяснимо, вы же родились в музыкальной семье.

 

Е. Соломатина: Правы. Практически все родственники со стороны папы, так или иначе, были связаны с музыкой – имели музыкальное образование, занимались педагогикой, да и просто пели в своё удовольствие. И я пела вместе с ними. /Улыбается./

С ранних лет мама на лето всегда привозила меня на Алтай. Сама я родом из Сибири, из Новосибирска, а родня по папиной линии проживала в Алтайском крае, и каждое своё лето я проводила в гостях у бабушки с дедушкой.

Сколько те времена помню, там все всегда пели. В машине. На даче. Дома... Везде. Это как-то так само собой происходило, и было очень органично. Предположу, что даже воздух там был пропитан музыкой. /Смеётся./ Поэтому, конечно, мне казалось, что я обязательно стану певицей. Ну, просто не могло быть иначе. Я вся была в музыке!

 

L.LENKOVA: И ничего не предвещало…?!

 

Е. Соломатина: Нет! Ничего!

Я подросла. Пошла в музыкальную школу. И пошла я туда не потому, что так было кому-то там надо, а потому, что мне действительно нравилось заниматься музыкой. Я достаточно успешно училась, даже прорывалась вперёд школьной программы. Очень хорошо овладела фортепиано. Участвовала в конкурсах юных пианистов. Потом уже, по окончанию музыкальной школы начала брать частные уроки. В общем, всё это в купе как-то предопределяло мою дальнейшую судьбу. Все были нацелены на моё музыкальное будущее. И когда в общеобразовательной школе я перешла в девятый класс, остро встал вопрос: «А что же делать дальше?».

Должна сказать, что мне страшно не хотелось оставаться в школе после девятого класса, хотя была я практически отличницей. Но школы мне было как-то мало, мне было в ней тесно и скучно. Негде было развернуться и проявить себя, так сказать, во всей красе. /Смеётся./

Стали наводить справки и выяснили, что в Новосибирское музыкальное училище вряд ли я попаду, поскольку в период с 13 до 15 лет у подростков происходит «ломка голоса», следовательно, на вокальное отделение меня не возьмут. А в Новосибирскую консерваторию, как и в любое другое высшее учебное заведение, берут только со средним или средне специальным образованием.

Был ещё вот какой момент! – устремив вверх указательный палец правой руки, вспомнила Катя. В те годы многие девочки-подростки, в том числе и я, вели дневники. Так в толстую тетрадь я изо дня в день записывала сокровенные мысли, изливала чувства, делилась переживаниями и формулировала свои самые смелые мечты. Все эти записи я храню до сих пор.

 

L.LENKOVA: Здорово! /Улыбаюсь./ У меня тоже дома у родителей в коробке хранится штук восемь таких тетрадей. И как же приятно бывает туда заглянуть, и улететь назад в воспоминаниях лет так на двадцать – двадцать пять. /Пауза./ Боже! Какие цифры! /Смеюсь./ Хотя в душе я по-прежнему ощущаю себя той двадцатилетней девчонкой, разве что только ума и жизненного опыта поприбавилось.

 

Е. Соломатина: Это нормально! – махнув рукой, заявила актриса. Знаете, я тоже не устаю себя называть девушкой. Такой весёлой, позитивной, жизнерадостной девушкой.

 

L.LENKOVA: Значит, встретились две девушки. /Улыбаюсь./ 

Да, и если так подумать, какая разница, что за цифра стоит в паспорте, если душой ты молод!

Е. Соломатина: Разумеется!

Так вот, открыв однажды один из дневников, мне на глаза попалась запись, датированная 92-м годом. Мне почти двенадцать лет и я пишу, что мечтаю жить в Москве, что я непременно буду жить в столице и обязательно свяжу с этим городом свою дальнейшую судьбу. Поэтому, конечно же, мне не терпелось побыстрее распрощаться со школой, отучиться в музыкальном училище, и «рвануть» в Москву поступать в консерваторию.

 

L.LENKOVA: Но, как известно – мы предполагаем, а Бог располагает.

 

Е. Соломатина: Да. И теперь уже по истечению лет, я понимаю, что у Бога на меня были свои особые планы. /Улыбается./

В музыкальной школе, где я училась, моим педагогом по музыкальной литературе была такая необычная и очень экстравагантная женщина, звали её Светлана Ивановна. По тем временам она очень модно одевалась, краска для волос у неё была такая оригинальная, веяло от неё каким-то таким флёром непосредственности. В общем, а-ля Рената Литвинова, только чуть постарше. И у нас с ней состоялся разговор.

«Какие у тебя планы?» – поинтересовалась Светлана Ивановна. «Сейчас закончу девятый класс и, наверное, пойду в музыкальное училище, – отчеканила я. – Конечно, мне не хочется на фортепианное отделение, но, я думаю, поучиться, а через время перевестись на вокал…». – «Катя?! Ну, ты что?! – возмущенно воскликнула Светлана Ивановна. – Ты же такая артистичная! Ты должна быть актрисой!».

«АКТРИСА» – я впервые услышала это, на тот момент, ещё совсем далёкое от меня слово и загадочно хмыкнув, удалилась, мысленно примеряя его на себя. Я же в эту сторону совершенно не думала, а тут на тебе... «АКТРИСА».

 

L.LENKOVA: Получается, этот разговор изменил вашу жизнь.

 

Е. Соломатина: Кардинально изменил. Но, я подразумеваю, что могло сложиться и иначе.

 

L.LENKOVA: Что вы имеете в виду?

 

Е. Соломатина: Дело в том, что мой покойный отец хотел сделать музыкальную карьеру, вот только его жизнь рано оборвалась, он погиб. Но я решительно убеждена, если бы ни это трагическое обстоятельство, то, несомненно, он бы смог добиться больших высот. И, наверное, в этом случае, если бы всё у него сложилось – я бы пошла по его стопам, той же проторенной дорожкой.

В итоге мысли об актёрстве захватили меня, и я записалась на подготовительные курсы, чтобы понимать «что это такое?» и «с чем это едят?». /Смеётся./ 

А летом 95-го года, закончив девять классов, я совершенно легко и непринуждённо поступила в Новосибирское театральное училище. 

 

L.LENKOVA: Катя, а как родня отнеслась к вашему выбору?

 

Е. Соломатина: Конечно же, моё решение – попробовать себя в профессии артистки – было очень неожиданным. Но мама с отчимом меня выслушали, поняли и в итоге поддержали.

L.LENKOVA: В какой момент в вас проснулось это осознание своей личности? Дорожек-то много, особенно в детско-юношеском возрасте. Ещё этот «камень у обочины». Пойдёшь налево – музыкантшей будешь. Пойдёшь направо – певицей станешь. А прямо пойдёшь – актриса в тебе проснётся. Как понять, что именно в эту конкретную сторону тебе необходимо двигаться?

 

Е. Соломатина: Это осознанное понимание личности, пожалуй, к пятнадцати годам-то и произошло. Три месяца подготовительных курсов не прошли даром и сыграли свою решающую роль. Мне так понравилось, меня это всё так затянуло, что я поняла – чёрт возьми, эта моя история! Теперь я могу не ограничивать себя: только певица или только актриса. Я могу соединить это всё воедино и быть теперь уже не просто АКТРИСОЙ, а ПОЮЩЕЙ АКТРИСОЙ! И на момент поступления в театральное училище я точно понимала: что делаю, куда иду и зачем мне это надо. /Пауза./

Будучи студенткой, всё у меня получалось, всё давалось, да и вообще, складывалось очень хорошо. Настолько, что я впервые вышла на сцену городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева и сыграла в спектакле «Овечка» по пьесе Надежды Птушкиной, получив Новосибирскую театральную премию «Парадиз» за «ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ 97-ГО ГОДА». Это ли не показатель правильности выбранного пути?!

К концу учёбы я ещё немного поднабралась опыта, поработав в театре «Старый дом» и поехала в Москву.

 

L.LENKOVA: Кстати, а откуда возникла эта мечта о Москве? Не на пустом же месте?!

 

Е. Соломатина: Само собой. Это довольно распространённая романтическая история о чистой, неподдельной юношеской влюблённости. Мне было одиннадцать лет, и Я БЫЛА СТРАШНО ВЛЮБЛЕНА В ВОЛОДЮ ПОЛИТОВА – солиста группы «На-На». Влюблена в творчество, в талант, в Володину красоту. Помню, когда они приезжали к нам в Новосибирск с концертом – я ходила, мне мама покупала билет. Это всё было так волнительно, трепетно... По-юношески прекрасно. А Володя Политов – человек, в которого я была влюблена, жил как раз таки в Москве, и это обстоятельство сыграло большую роль, послужив дополнительным стимулом, таким классным усилением моему желанию перебраться в Москву. Мне хотелось дышать с ним одним воздухом, ходить по одним и тем же тропинкам...

 

L.LENKOVA: И в 99-м году вы поехали в Москву, покорять столицу и сердце Володи. /Улыбаюсь./

 

Е. Соломатина: Что касается Володи, к тому времени я уже повзрослела. /Смеётся./ А насчёт «покорять»… /Думает./ Скорее всего, такой амбициозной цели у меня не было. Я не хотела покорять Москву! Мне даже было абсолютно всё равно где, и у кого учиться.

 

L.LENKOVA: А жили вы?

 

Е. Соломатина: Да, если честно, жить было особо-то и негде. У меня дядя, мамин двоюродный брат, жил под Химками. Пару раз я останавливалась у него, но там семья, дети – злоупотреблять их гостеприимством я не могла. Поэтому поначалу мне ничего другого не оставалось, как летать туда-сюда на вступительные туры.

L.LENKOVA: А как вас приняла столица?

 

Е. Соломатина: Достаточно дружелюбно. Хотя, был один не особо приятный инцидент – меня избили.

 

L.LENKOVA: Как так, Катя?! Что случилось? – с тревогой и недоумением в голосе, спросила я.

 

Е. Соломатина: Я прилетела в Москву… Как сейчас помню, это было 22-е июня. Прилетела я на второй тур – на прослушивание в Школу-студию МХАТ. Вышла из самолёта и пошла на электричку. Вроде была та же дорога, ничего не огорожено, люди по пути следования встречались полу маргинальные. А дальше всё так стремительно произошло, я даже толком понять ничего не успела, как уже через несколько минут лежала на асфальте, закрывая лицо руками.

Меня избили ногами, забрали всё, что можно было забрать, включая, конечно же, деньги. Слава Богу, они не тронули документы и не заехали мне по лицу.

 

L.LENKOVA: Ужас, какой!

 

Е. Соломатина: Физически было очень больно. Эмоционально – очень тяжело и страшно, хотя всё самое худшее, было уже позади. В голове крутились вопросы: «За что?», «Почему?», но горевать, жалеть себя было особо некогда. Поплакав немного, я вытерла нос и отправилась на прослушивание.

Как следствие, я плохо прочла свою программу, но спасибо огромное ДМИТРИЮ ВЛАДИМИРОВИЧУ БРУСНИКИНУ, Царствие ему Небесное, за шанс, который он мне предоставил, отправив меня на перетур. У меня появилось несколько часов на то, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и успешно прочесть заранее подготовленный материал. Так с лёгкой руки Дмитрия Владимировича я прошла на третий тур.

До сих пор не понимаю, как я пережила этот день и каким образом я всё это вынесла.

L.LENKOVA: Мне кажется, иначе и быть не могло. Ведь вы сибирячка, а сибиряки, как никто другой отличаются выносливостью, терпимостью, стальной волей и безграничной силой духа.

 

Е. Соломатина: Что касается выносливости и терпимости – да, тут вы правы.

Мне вообще кажется, что сибиряки это такая отдельная нация. Может я, конечно, слишком превозношу и расхваливаю, людей, родившихся в Сибири.

 

L.LENKOVA: Ну, не скажите. Глядя на то, через что вам пришлось пройти... Да, любая другая, наверное, махнула бы рукой, и гори «синим пламенем» это поступление и эта Москва. Вы же не свернули с намеченного пути, прошли, так сказать, проверку на прочность. И потом, жизнь сибиряка это уже преодоление, и выработав иммунитет в столь тяжелых климатических условиях, эти люди с невозмутимым бесстрашием идут по жизни. Вы одна из них, Кать. /Улыбаюсь./

 

Е. Соломатина: Лен, признаться, я встречала людей и из других городов, регионов с не менее сильной выносливостью, стальной волей и безграничной силой духа. Но действительно принято так считать, что это всё касается именно сибиряков. /Ненадолго задумавшись, Катя произнесла./ НЕ ДАЁТСЯ ЧЕЛОВЕКУ НЕ ПО СИЛАМ. Мы способны противостоять любому испытанию, выпавшему на нашу долю. Мы способны с этим справиться, способны всё преодолеть.

 

L.LENKOVA: Эта истина, о которой мы подчас просто забываем. Помнить бы об этом всегда – не ломались бы судьбы, не было бы этих маргинальных и полу маргинальных людей.

 

Е. Соломатина: Надо стараться. Надо сеять доброе, светлое, чистое каждому. И, конечно, прежде всего, необходимо просто поверить себе, поверить в себя, и не пасовать перед трудностями, какими бы сложными они нам не казались. Выхода нет, лишь только в одном единственном случае, во всех остальных – его всегда можно найти.

 

L.LENKOVA: Согласна! Ведь то, что не убивает, делает нас сильнее.

 

Е. Соломатина: Конечно.

Я же везде, во всех вузах, достаточно легко проходила все туры, а во МХАТе было не то что сложно, было не просто. Да и ещё этот инцидент с избиением. Мне там никто не делал никаких поблажек. Я проходила всё чётко в соответствии со вступительным планом: все туры по порядку, конкурсы… всё. Меня тщательно просматривали. И, знаете, мне это преодоление очень понравилось.

L.LENKOVA: Кать, а в других вузах было иначе?

 

Е. Соломатина: В ГИТИСе, например, в Мастерскую к Борису Афанасьевичу Морозову, с первого тура меня сразу взяли на конкурс, что с вероятностью в 90% означало, что я буду там учиться. В ЩУКе была примерно та же история. Я прошла три тура, а после меня сразу отправили писать сочинение, без конкурса и без проверки музыкальных и пластических данных. То есть я опять была уверена, что меня берут на курс, который набирал Родион Юрьевич Овчинников. До ВГИКа я не дошла. А вот в ЩЕПКе… в ЩЕПКе  я слетела со второго тура. Был набор к Николаю Николаевичу Афонину. И мне тогда очень странно объяснили это моё не прохождение.

Вы ни за что не догадаетесь, с какой формулировкой! /Подумав немного, я развела руками./ Мне сказали: «Вы для нас слишком красива!».

 

L.LENKOVA: Какая замечательная формулировка!

 

Е. Соломатина: Это самый лучший комплимент, который я когда-либо слышала в своей жизни.

 

L.LENKOVA: Катя, а что вы готовили на поступление?

 

Е. Соломатина: Как сейчас – я не знаю, а тогда при поступлении в театральный вуз было принято не рассказывать о том, что у тебя имеется ещё какое-то там образование, тем более театральное. Заранее узнав об этом, я подстраховалась и параллельно с театральным училищем в Новосибирске я закончила Экстернат.

 

L.LENKOVA: То есть, вы самостоятельно, экстерном изучили все школьные дисциплины за 10-й и 11-й класс, сдали экзамены и получили диплом о среднем образовании.

 

Е. Соломатина: Да. У меня был красный диплом об окончании театрального училища. Я была отличницей. И у меня был диплом о законченном среднем образовании. Так что при поступлении в Москве я предоставляла лишь аттестат. Таким образом, себе немного облегчив жизнь – смело взяв для поступления часть уже готовой программы, которую делала в театральном училище.

 

L.LENKOVA: Продумано.

 

Е. Соломатина: А читала я стихи Ирины Снеговой, басню Крылова и отрывок из «Угрюм-реки» Вячеслава Шишкова.

 

L.LENKOVA: Монолог Анфисы?

 

Е. Соломатина: Не монолог. Это был эмоционально мощный отрывок, в котором сильно пьяная Анфиса приходит к Прохору и у неё случается истерика. /Пауза./ Правда, мне пришлось немного его доработать. Тогда-то, учась в театральном училище, я была ещё «сопливой» девчонкой, а к 19-ти годам стала уже более взрослым человеком. /Задумалась./ Отрывок был действительно очень классным.

 

L.LENKOVA: Как и сам роман, который повествует-то о жизни золотодобытчиков Сибири; о непреклонном упрямстве, неуёмной энергии, вере в себя и умение любить; обо всех достоинствах и недостатках «сибирского характера». И это как раз ещё одно неоспоримое доказательство в пользу сибиряков. /Улыбаюсь./

 

Е. Соломатина: Кстати, да.

L.LENKOVA: Кать, получается, что ГИТИСу и ЩУКе вы предпочли Школу-студию МХАТ?

 

Е. Соломатина: Этот выбор был взаимен. Расскажу две истории… точнее о двух мимолётных, но определяющих разговорах.

Во МХАТе, непосредственно перед началом конкурса ко мне подошел Дмитрий Владимирович Брусникин и ненавязчиво так спросил: «Ну, что ты, где ты?! Как ты?!». Я рассказала, что ещё там-то и там-то. После чего он склонился надо мной и так по-доброму, по-отечески посмотрев на меня, произнёс: «Ты вот сейчас пройдёшь конкурс и если все всё “Да!”, то не задумываясь, привози свои документы. Поступай к нам!». Он как-то очень настаивал на том, чтобы документы я подала именно в Школу-студию.

А второй разговор случился уже после конкурса, когда были вывешены списки. Ко мне подошла женщина, которая, как оказалось потом, была педагогом по вокалу. Она поинтересовалась, как обстоят мои дела. Ей я сказала всё то же, что давеча рассказывала Дмитрию Владимировичу, и выслушав меня, она посоветовала: «Выбирай Школу-студию! Приноси документы к нам, и ты будешь вспоминать меня всю жизнь. Ты никогда не пожалеешь о своём выборе».

Я так и сделала! Сдала документы в Школу-студию МХАТ и улетела домой, вернувшись уже в конце лета непосредственно на учёбу.

Было очень символично. У меня день рождения 24 августа, и именно в этот день – 24 августа 1999 года, поезд Новосибирск – Москва прибыл по расписанию, неспешно остановившись на станции Ярославского вокзала. Дверь вагона широко распахнулась, оглянувшись по сторонам, я сделала уверенный шаг, и сошла с последней ступеньки на платформу земли московской. В этот самый момент время словно замедлило ход, оно будто бы приостановилось. Стоя на перроне, я вспоминала те строчки из дневника, понимая, что мне таки удалось приблизиться к мечте, и обратного пути не будет. Так и получилось. Вот уже 24 года, почти четверть века, я живу здесь – в моей любимой Москве. Я тут выучилась, начала работать, творить, приобрела друзей, встретила свою любовь, вышла замуж и родила дочь.

 

L.LENKOVA: И о своём выборе вы не пожалели?

 

Е. Соломатина: Нет! Я ни на минуту не пожалела о сделанном выборе в пользу Школы-студии. Наоборот, поступить во МХАТ оказалось невероятной удачей и несомненной лотереей. Иногда, я вспоминаю всё то, что со мной тогда произошло. То, как началась моя самостоятельная жизнь в Москве. Вспоминаю общежитие…

Я же выросла в такой благополучной семье. У меня была своя отдельная комната. Моя жизнь была прекрасной и беззаботной. Любящая мама, отчим, младший брат. Конечно, контраст был ощутим, но, оглядываясь назад, я самой себе сейчас завидую, потому что тогда абсолютно точно вытащила свой самый счастливый билет. 

L.LENKOVA: Недавней моей Героиней была ваша коллега – прекрасная актриса – Александра Урсуляк…

 

Е. Соломатина: Санечка, она, совершенно замечательная, талантливая. С Сашей Урсуляк мы учились на одном курсе.

Вообще, конечно, надо признаться, курс у нас был потрясающий. Такой, что называется «супер-пупер». И как-то так получилось, что мы сразу же все очень сблизились, сдружились, и по сей день поддерживаем эту теплую связь. В июне этого года мы собирались на двадцатилетие нашего выпуска.

 

L.LENKOVA: Это чувство дружбы, пронесённое через годы дорогого стоит.

 

Е. Соломатина: /Кивнув в ответ, Катя продолжила./ У нас есть общий чат, где мы поздравляем друг друга с всевозможными праздниками. Есть даже свои отдельные «группировочки». Так с некоторыми у меня сложились, прям, очень близкие отношения и мы стали друг другу практически родственниками.

Это Даша Калмыкова. Это Настя Скорик. Кстати, Настя не только моя ближайшая подруга, но ещё и моя кума. Она крёстная моей дочки. Это Серёжа Лазарев. Мы с ним тоже кумовья. /Улыбается./

 

L.LENKOVA: У вас же ещё были совершенно потрясающие педагоги – тот самый Дмитрий Владимирович Брусникин, Роман Ефимович Козак и несравненная Алла Борисовна Покровская.

 

Е. Соломатина: Конечно! И я бесконечно им благодарна за профессию, за то, чему они нас учили, за то, какими они сумели нас воспитать, организовать и сделать близкими людьми на долгие-долгие годы.

 

L.LENKOVA: Я задавала Александре этот вопрос и мне хочется задать его и вам. Кать, каким Дмитрий Владимирович был человеком?

 

Е. Соломатина: Дмитрий Владимирович был человеком медленным, таким совершенно фундаментальным, «барином». Он был очень добрым и тёплым. Его всё время хотелось обнимать. Мы часто обнимались. И каждый раз возникало желания задержать это мгновение, продлить его, пообниматься с ним подольше. От него веяло какой-то такой невероятной надёжностью. Он был абсолютно совершенным человеком, мастером, педагогом, режиссёром.

Помню, проработав в труппе Московского Художественного Театра, немного немало – десять лет, я подписала документ об увольнении по собственному желанию. Тому были причины. И выхожу я, значит, из служебного входа, и первый человек, которого я встретила, был Дмитрий Владимирович. Он сидел на лавочке и курил. Я подошла, присела рядом. «Ну что, как ты?!» – вздохнув, спросил он, а я, разведя руками, ответила: «Ну, вот как-то так!». После, он внимательно, долго так на меня смотрел, смотрел и вдруг выдал: «М-м-м-д-а-а! Неправильно мы вас учили, неправильно!». Я оторопела. «Почему вы нас неправильно учили, Дмитрий Владимирович?!». И цокнув, он не ответил, а лишь добавил: «Вы такие принципиальные!».

 

L.LENKOVA: Вы понимали про что он?

 

Е. Соломатина: Конечно, понимала. Вот только всё правильно! Правильно они нас учили! Просто нам тяжело с такой идеологией, с такими принципами, с таким подходом в жизни, к театру. Я до сих пор задаюсь вопросом и всё никак не могу понять – сложно нам в итоге или просто. Но я лишь одно могу сказать – что столько любви, терпения, радости, столько счастья, сколько подарили нам они – Дмитрий Владимирович, Алла Борисовна и Роман Ефимович – этого на всю жизнь с лихвой хватит. Это бесценно. Я это сейчас говорю и понимаю, что ещё секунда, и я заплачу, потому что эти люди на всю жизнь. Они навсегда. Никогда и никого ты не забудешь, и будешь неустанно благодарить их за то, что они были и навсегда остались в твоей жизни, и в каждого из нас они вложили частичку себя. 

L.LENKOVA: Катя, должна признаться – у нас с вами есть общая точка соприкосновения – роль, которую вы очень сильно любите и, которую безумно люблю я в вашем исполнении. Роль адвоката Даши Стрельниковой в сериале-адаптации «До смерти красива».

 

Е. Соломатина: Очень приятно! Спасибо! Вообще, я люблю каждую свою работу и каждую свою роль, но именно роль Даши Стрельниковой – она действительно для меня особенная.

Я ведь только-только родила дочку, и буквально сразу же начались пробы на этот сериал. Первым делом, я, конечно же, посмотрела все сезоны с шикарной Брук Эллиотт, которые на тот момент вышли. Мне невероятно понравилось и стало по актёрски интересно сыграть главную героиню, появился какой-то такой творческий азарт. Я прошла пробы. Меня утвердили. И с радостью согласившись участвовать в этом проекте, я отважилась на очень серьёзный в своей жизни шаг. После родов я, само собой была чуток с лишним весом, во мне было плюс десять килограмм, что естественно. Но для съёмок мне предстояло набрать ещё тридцать. Было тяжело. Набор веса, в таких масштабах, за короткий срок это неимоверный стресс для всего организма, но проект того стоил.

Проект был потрясающий. Было огромное количество замечательных артистов, с которыми легко и комфортно работалось. Режиссёром картины, совершенно потрясающим, была красивая женщина и чудеснейший человек – Катя Двигубская. Атмосфера превосходная.

Конечно же, этот проект был достоин гораздо лучшей судьбы.

 

L.LENKOVA: Кстати, да. Вышел же всего один сезон, тем временем как в Америке стартовал шестой. Почему российско-украинский проект не был продлён?

 

Е. Соломатина: Я не знаю в чём причина, почему всё остановилось на первом сезоне, но это действительно была очень крутая работа, за которую вот, прям, не стыдно. И когда мне задают вопрос: «А что с тобой можно посмотреть?» – я всегда советую «До смерти красива», и, конечно, сама раз в пятилетку его с большим удовольствием пересматриваю.

L.LENKOVA: Многие актёры утверждают, что если прочесть или посмотреть первоисточник, то в голове может образоваться некая сумятица. Вы сказали, что посмотрели все вышедшие сезоны.

 

Е. Соломатина: Да, посмотрела. И скажу даже больше – мне обязательно надо прочесть книгу или посмотреть оригинал, так легче познакомиться с сюжетом.  Но у всех актёров подход очень индивидуальный. Я вот например, никогда не смотрю дубли. Если режиссёру всё нравится, если он говорит: «Идём дальше!», значит, ему виднее. У каждого своя работа. 

L.LENKOVA: Катя, вам больше интересно, когда роль про чувства и эмоции или, когда про игру ума?

 

Е. Соломатина: Ой. Про чувства и эмоции, конечно! Вообще, мне интересно всё! Я в этом смысле всеядна. Но в большей степени, конечно, про эмоции и чувства. Я такой эмпат. Я только про это. И это всегда интересней – нащупать, найти что-то такое, чего ещё не делал, не испытывал. Не для кого-то, не для зрителя, а именно для себя. Это как момент открытия каких-то новых границ, новых просторов, новых широт своей души, своего сердца, своего аппарата.

 

L.LENKOVA: А как думаете… Хотя, возможно, ответ будет очевиден, но всё же я задам вопрос… Как думаете, власть над чувствами можно обуздать?

 

Е. Соломатина: Можно. /Пауза./ Но зачем? Всё же про любовь и про чувства.

 

L.LENKOVA: «Жить без любви, быть может, проще, но как на свете без любви прожить».

 

Е. Соломатина: Конечно. Если не про это, то тогда про что и, вообще, зачем?

 

L.LENKOVA: А я вам отвечу. Затем, что иногда неплохо бы было иметь трезвую голову… Представляете, скольких бы ошибок можно было бы избежать, имея при себе такую кнопочку «Вкл./Выкл.». Выключить, посмотреть со стороны, всё увидеть и понять отстранённым взглядом, и обратно включить.

 

Е. Соломатина: Надо доверять Творцу, Всевышнему. Ему лучше знать, как правильнее. В какой-то степени я в этом фаталист. /Думает./ Знаете, я поймала себя на мысли, что, когда ты идёшь правильной дорогой, когда всё  в твоей жизни правильно и идёт своим чередом, и когда ты в этом во всём гармоничен, оно и вокруг всё становится правильным и гармоничным.

Недавно мы с моим другом и кумом, актёром Сашей Суворовым. Мы с ним когда-то снимались в сериале «Огонь любви» и с тех самых пор дружим. Так вот недавно мы с ним завели такой душевный разговор о трансформации, о том, как всё меняется, неумолимо мчится вперёд… И он сказал удивительную вещь: «Господи, какое счастье, что мы с годами идём одним путём, двигаемся в одном направлении, думаем одинаково. Какое же это счастье, когда рядом есть такие люди, с которыми вот так…». И это действительно счастье! 

L.LENKOVA: Искренность и естественность одно и то же? 

 

Е. Соломатина: Наверное, да. /Пауза./ Вот кстати, сейчас, прям, задумалась.

Ну да. Если ты искренен, значит, ты естественен. Или… Да, нет, всё верно! А как можно быть искренним, будучи неестественным? В противном случае получается, что ты врёшь и врёшь, в первую очередь, себе.

L.LENKOVA: А что значит для вас «быть собой»?

 

Е. Соломатина: «Быть собой» – это жить в любви. Я допускаю, что это сложно, но необходимо.

 

L.LENKOVA: Почему?

 

Е. Соломатина: Ну, как, почему?! Сейчас всё так меняется: планета, энергии, люди. Всё очень стремительно. /Задумалась./ Помните, в известной песни поётся: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас»?! Так вот этого можно ждать годами, десятками лет. А, что если мир за это время так не прогнётся?! Я предпочитаю быть гибкой. Я предпочитаю перемены, позитивные трансформации со словом «любовь». Незачем годами упёрто стоять на своём, время пройдёт, а человек в этом ожидании рискует потеряться. Я за другое. Всё же мы должны идти в ногу со временем, а не наоборот.

 

L.LENKOVA: Катя, вы невероятно женственны, прекрасны, лучезарны.

 

Е. Соломатина: Спасибо! Я просто улыбаюсь, живу, радуясь жизни, и не накручиваю себя на негатив. В отрицательных эмоциях жить ой как трудно.

Поэтому и женственность и какая-то лучезарность, она появляется тогда, когда ты живёшь в моменте, когда ты радуешься от того, что у тебя есть семья, работа, ребёнок, муж, близкие, чудесные друзья… собаки, как в моём случае. /Улыбается./ Потому что одиночество – это тяжело. Надо просто жить здесь и сейчас, радоваться тому, что ты имеешь и помнить, что к богатым душой – богатство пребывает, а у скудеющего – отбирают.

L.LENKOVA: Знаю, что вы любите Достоевского.

 

Е. Соломатина: Да, люблю, правда давно не перечитывала.

 

L.LENKOVA: Фёдор Михайлович веровал, что «человек за всю жизнь не живёт, а сочиняет себя самостоятельно». Что на этот счёт думаете вы?

 

Е. Соломатина: Нет! При всём уважении к Фёдору Михайловичу, я думаю, что всё-таки человек должен жить, а ничего не сочинять. Это как у артистов есть такая старая, старая поговорка: «Выходя из театра, не забудьте выйти из роли!». Так и в жизни. Поэтому я, наверное, предпочла бы жизнь жить и ничего не сочинять, ничего не придумывать. Я предпочла бы просто жить, доверяя лишь этой Вселенной, доверяя Всевышнему… /Пауза./ Ему виднее.

Не стоит забывать, что всё же мы не наравне с Богом. Он выше, а мы при нём. Мы люди Божьи. Божьи твари. И это сейчас ни в коем разе не говорит о том, что я там супер воцерковлённый человек, нет. Отнюдь. Я не призываю, не проповедую. Я просто живу, стараюсь жить в мире и согласии с собой. Я верующий человек. Я хожу в Храм, хожу туда иногда просто так, иногда, когда мне хорошо, а иногда по потребности. Мне там очень спокойно, комфортно, я там прекрасно себя чувствую. Мой разговор с Богом – не обязательно молитвы, это, прежде всего, чувства, эмоции, слова, которые идут от сердца.

У меня четыре замечательных крестника: Катя, Даня, Никита и Арсений. Сразу признаюсь, я, возможно, не самая лучшая крёстная… Можно было бы, конечно, больше времени с ними проводить, общаться, больше принимать участия в их жизни и судьбе, но как есть, так есть. Я о другом. Единственное, в чём я уверена и о чём я совершенно точно могу сказать, что все мои крестники денно и нощно находятся под Божьей защитой. Я молюсь за каждого из них. Для меня это важно. Важно знать, понимать, что они защищены, что их оберегает Всевышний. И мне очень хотелось бы верить, я прошу об этом, ратую, чтобы моих крестников, мою дочку, меня, моих близких и родных, друзей, да и вообще всех людей на этой земле беды, несчастья, страдания обходили бы стороной. Мне очень хочется, чтобы все люди жили в мире, в любви, в согласие друг с другом. Я понимаю, что это, конечно, мечты, но в моём идеальном мире я хочу, чтобы было именно так. Чтобы все были здорово, чтобы все жили долго, чтобы все были счастливы.

Я за мир! Я за жизнь, которую надо не сочинять, а проживать её по совести, проживать её в любви. Я за любовь!

L.LENKOVA: Кать, и последнее… Вот, если взять и отбросить весь наш разговор и представить, что я, равно как и читатели этого интервью, слышу о Вас впервые. Представим! /Улыбаюсь./ 

Позиционируйте себя!

На сегодняшний день Екатерина Соломатина – она кто и что она из себя представляет?

 

Е. Соломатина: На сегодняшний день я актриса. Я очень люблю свою работу. Я очень люблю свою семью, своего мужа, свою дочь. Я люблю всё, что со мной происходит... позитивное, конечно. Я не очень люблю негативное, но, наверное, оно иногда делает нас крепче. А если о себе ещё короче сказать, то я та девушка, которая не устанет говорить о любви. Я люблю любовь – и этим всё сказано!

Фотографии:  Мария Ратникова  и  NATALI NEPORTMAN

ФИЛЬМОГРАФИЯ ЕКАТЕРИНЫ СОЛОМАТИНОЙ